|
Прежде всего, конечно, о доставке.
Этот процесс состоит из нескольких
этапов, и каждый заслуживает
упоминания.
1-й этап: билеты. Собственно
говоря, более точное название этого
этапа звучит загадочно-элегически
и очень подошло бы для нового
романа Франсуазы Саган "Билеты в
июле".
Билеты в июле, билеты в июле! Если
быть точным, то следует говорить
"Железнодорожные билеты в июле".
А это уже не Саган. Это уже Аркадий
Райкин и Григорий Горин. Но если
выражаться совсем точно, то
название этого этапа звучит по-бухгалтерски
скучно: "Одиннадцать
железнодорожных билетов в июле до
станции Шамары: девять взрослых,
два детских, плацкартные, на поезд No
113". Впрочем, скучным это может
показаться лишь безответственным
эстетам, а для того, кто хотя бы раз
в жизни глотнул железнодорожно-билетной
лирики, звучит более чем
благозвучно и, главное,
многозначительно.
На одном из собраний,
предшествующих выезду, выбирается
Экспедитор, который отныне должен
заниматься всеми проблемами,
касающимися доставки группы к воде
и отъезда с оной. Экспедитор
принимает возлагаемый на него сан
беззаботно и даже с известным
чувством удовлетворения. Во-первых,
он всегда любил что-нибудь и кого-нибудь
организовывать. Во-вторых,
согласитесь, куда как благороднее и
чище покупать билеты, чем бегать по
окрестным магазинам, разыскивая
курагу, без которой Кок не желает,
видите ли, ехать. В-третьих,
Экспедитор знает один секрет,
который делает проблему билетов
простой, как покупка спичек: вчера
он раздобыл телефон бюро заказов
железнодорожной станции и теперь
свысока глядит на плебеев, для
которых добыча билетов является
проблемой. В-четвертых, у
Экспедитора есть дядя Сева, который
может все. И этот мощный резерв
наполняет сердце Экспедитора
уверенностью. - Ровно за десять дней
до выезда Экспедитор, придя с
работы, небрежно бросает жене:
- Машенька, грей обед, а накрывать
на стол, ты меня извини, я не смогу!
Мне тут по поводу билетов звякнуть
надо.
Разогретый борщ давно подернулся
плотной коркой затвердевшего жира,
а Экспедитор продолжает яростно
набирать номер бюро заказов и
слышит в ответ мерные, но отнюдь не
убаюкивающие частые гудки. В
половине восьмого, когда большая
часть конкурентов отпадает, будучи
отвлечена транслирующимся по
телевидению матчем с командой
Сингапура, страдалец наконец
прорывается, казалось бы, в
недосягаемое бюро.
- На шестое июля, поезд No 113 до
Шамар! - выпаливает обрадованный до
невозможности Экспедитор.
- На 113-й билетов нет, - радует его
невидимая красавица из бюро. -
Берите на 115-й.
- А когда он приходит
в Шамары?
- Бюросправокнедает...
- Давайте на 115-й!
- Естьтолькообщие...
- А купейных нет? - задает глупый
вопрос Экспедитор.
- Будетебратьгражданинилинет?
- Буду!!!
- Сколько?
- Одиннадцать!
- Граж-да-нин! Бросьте шутить! Я на
ра-бо-те!
- Ей-богу, одиннадцать!
- Бога нет! - Ту-ту-ту...
Этим атеистическим заявлением
завершается ваша, скажем прямо,
безответственная попытка "выдурить"
из бюро заказов 11 (одиннадцать)
билетов на поезд в июле.
Не будем давать рецептов, как и
где раздобыть вожделенные
одиннадцать билетов. Каждый в
данном случае поступает по своему
разумению и по своим возможностям.
И по своей совести.
Должны, впрочем, предупредить, что
способ, рекомендованный в разделе
"Карты", здесь не проходит, ибо
в июле на железнодорожных кассирш
не могла бы подействовать даже
дружная компания, состоящая из
Грегори Пека, Вячеслава Тихонова и
Юрия Никулина.
В описываемом случае оказать
действие может лишь массированный
налет на железнодорожные кассы с
нескольких сторон. Причем первую
группу джентльменов удачи
возглавляет пресловутый дядя Сева (пять
билетов). Вторая группа
воительствует под руководством
председателя месткома, которого
ценой лести, густо замешанной на
слезах, удается подбить на
злоупотребление служебным
положением (четыре билета). Еще два
билета берутся в день отъезда с бою.
Последнее слово использовано здесь
в его изначальном (первобытном)
смысле.
2-й этап: квартира - подъезд.
При упаковке и увязывании
отобранных для похода вещей вы
столкнетесь с загадочным явлением:
собранные и упакованные, они
занимают объем, во много раз
превышающий сумму объемов каждого
из предметов в отдельности, что
повергает пакующих в состояние
глубокой прострации и полного
безразличия к жизни. Вот почему
крайне важно, чтобы Экспедитор был
полностью освобожден от всех
манипуляций с упаковкой, ибо сейчас
ему предстоит проявить бешеную
энергию и нечеловеческую смекалку -
качества, как известно, не
совместимые с разочарованием в
жизни.
Нет, особых неприятностей
багажные тюки не приносят. Как и
положено, три из них не пролезают в
двери, а два, завязанные особенно
истово, рассыпаются при первой же
попытке взвалить их на плечи. Но все
это пустяки, ибо впереди неизбежно
ждут две основные неприятности
данного этапа.
Первая из них обрушивается на вас
немедленно. Ибо после третьего
рейса в плотно забитом лифте* на
площадке шестого этажа вы
сталкиваетесь с восходящим
пенсионером Висковатым, который,
распаляя себя воинственными
кликами, поднимает на вас руку с
накачанным "козлом" бицепсом.
Едва вы успеваете извиниться за
невольную задержку лифта, как на
помощь Висковатому с девятого
этажа скатывается мамаша,
толкающая впереди себя коляску с
орущим младенцем.
* Кстати, почему
газеты столь безответственно
провозглашают рекордсменами
студентов Иллинойсского
университета, которые сумели в
количестве 22 особей втиснуться в
телефонную будку? Надо будет когда-нибудь
пригласить корреспондента
посмотреть на процесс загрузки
лифта туристами.
Оставшиеся шестьдесят два узла вы
стаскиваете без помощи лифта. И в
тот самый момент, когда все тюки
выстроились у подъезда, ваш сосед
из 74-й квартиры подкатывает сюда на
крытом фургоне с полным комплектом
югославской столовой. Оттащить
вашу поклажу нет никакой
возможности. И поэтому вам
приходится перетаскивать соседову
мебель на руках (грузчики, увидев
баррикады, развернулись и уехали,
увезя с собой задаток), цепенея от
мысли, что при таком способе
перетаскивания и при вашей
грузчицкой квалификации поставить
царапину - пара пустяков. Но все
обходится благополучно.
3-й этап: подъезд - вокзал. Если
живописать даже кратко все
злоключения, какие приходится
претерпевать на этом этапе, то
выйдет столь объемистое
повествование, прочесть которое
будет не под силу самому
терпеливому читателю. Кроме того,
даже самого уравновешенного из них
к середине повествования начнут
душить рыдания. Поэтому
ограничимся кратким изложением
способов, испробованных нами на
практике.
Перво-наперво вы прибегаете к
наиболее очевидному решению,
которое, как все очевидные решения,
оказывается и самым ошибочным. Вы
заказываете грузовое такси. Вернее,
вы пытаетесь заказать грузовое
такси. Ибо по телефону заказы на
этот вид транспорта не принимают. А
когда вы добираетесь до
диспетчерской, ведающей грузовыми
таксомоторами (удобно! выгодно!,
оказывается, что заказы
принимаются лишь на конец сентября.
Кроме того, за машиной надо явиться
в парк (поселок Луговое, ехать
электричкой до 52-го километра) до
выезда машин (6.30 утра). Да, а вам,
товарищ, собственно, куда ехать?
На вокзал?.. Внутригородскими
перевозками занимается
Гортрансагентство.
В последнем вам с древнеримской
категоричностью заявляют, что с
частными лицами дела не имеют.
- Принесите, гражданин, оплаченную
квитанцию мебельного магазина,
тогда и будем говорить! Не мебель?
Что же вы тогда перевозите? Что
значит "разное"? Молод ты еще
мне грубить!
Каким-то малопонятным образом вы
все же вымаливаете грузовое такси,
и на первый раз как будто бы все
сходит благополучно. Но вы
зарекаетесь в будущем прибегать к
этому виду сервиса. И правильно
делаете.
На следующий год вы заранее
умасливаете сослуживца, ставшего
недавно счастливым владельцем "Запорожца"
и еще не успевшего выработать
иммунитет против назойливых
попрошаек. Владелец "Запорожца"
- человек слова и лишь поэтому
делает девятнадцать рейсов, но
здороваться с вами после этого
перестает. Его поддерживает добрая
половина отдела, которой он,
конечно в самых общих чертах (человек
он все-таки благородный), рассказал
о своих злоключениях.
В третий раз вы выходите дозором
под ближайший магазин и пытаетесь
склонить шофера, доставившего
ящики с тонизирующим напитком "Саяны",
к преступному деянию путем посулов
взятки лицу при исполнении
служебных обязанностей. Иногда это
удается, чаще - нет. Но даже в случае
удачи вам приходится пережить
немало неприятных минут. Сначала вы
выслушиваете комментарии шофера,
покрывшегося холодной испариной
при виде багажа, который ему
предстоит перевезти. Затем вы
замечаете вышедшего из подъезда и
наблюдающего с интересом за
процессом погрузки пенсионера
Висковатого и вспоминаете его
граничащую с гениальностью
одаренность по части писания кляуз
и анонимок. Ох, до чего ж неприятно
чувствовать себя лицом,
втягивающим другое лицо в
преступное деяние!
Лишь приходящая рано или поздно
Высшая Байдарочная Мудрость
приводит вас к единственно
правильному решению. С помощью
челночных переездов (дом -
остановка автобуса, остановка
автобуса - станция метро и, наконец,
далее на метро до нужного вокзала)
вы за каких-нибудь четыре часа
перевозите всю поклажу, затратив,
конечно, максимум физической
энергии, но зато минимум моральной (что
дороже, говорить не приходится) и,
что, в общем, тоже немаловажно,
минимум средств.
4-й этап: погрузка в поезд. Пока
все идет, как в хорошей
классической драме: с каждым актом
трагедийность нагнетается все
больше, а узел событий завязывается
все туже. Вот почему не приходится
удивляться, что и здесь, в драме
доставки, каждый последующий этап
оказывается куда сложнее
предыдущего. Впрочем, ее
кульминацией является этап
погрузки в поезд, сопровождающийся
поистине шекспировским накалом
страстей. Именно на этом этапе вас
ожидает Самая Главная Трудность
Доставки. И о ней придется
поговорить подробнее.
Нам приходилось грузиться в
поезда самых разных категорий - от
фирменных экспрессов до
узкоколейных "ящеров" - и на
разных меридианах и параллелях, но
реакция проводников на эту
погрузку всегда колебалась в очень
узких пределах: от резкого и
активного негодования до бурного и
опять же активного протеста.
Винить честных тружеников
железнодорожного транспорта не
следует. На их месте вы поступали бы
точно так же. Посудите сами, какой
еще реакции вы можете ждать от
проводника, узревшего сужающийся. в
далекой перспективе ряд тюков
различной габаритности?
Самое обидное, что если вы и
преступаете "Правила
пассажирских и грузовых перевозок",
то, право, на самую малость. Эти
правила позволяют каждому
пассажиру перевозить 36 килограммов
"ручной клади" в вагоне и до 50
килограммов со сдачей излишков в
багажный вагон.
Опыт показывает, что если бы вы
даже организовали байдарочный
переход по маршруту мыс Шмидта -
Северный полюс - Гренландия -
Шпицберген, то и в этом случае вам
не удалось бы набрать груза по 50
килограммов на нос. Но тот же опыт
показывает, что даже в случае
двухнедельного похода на речку
Бродовку вес вашего снаряжения все
же превышает законные 36
килограммов.
Будем откровенны до конца:
габариты тюков, куда упакованы
металлические и деревянные части
байдарок, тоже вступают в
противоречие (хотя и небольшое) с
грозными "Правилами".
Напрашивается простой и на первый
взгляд даже элегантный способ
разрешения этих противоречий: вы
сдаете байдарки в багажный вагон и
следуете до станции назначения,
честно и смело глядя в глаза и
проводнику, и бригадиру поезда, и
поездному контролеру. Закон вы не
преступили! Но уже не раз
говорилось, что самые очевидные
решения еще не самые правильные.
Нам известно несколько случаев,
когда байдарочники, уступив в
неравной борьбе проводникам,
понуро волокли байдарки в багажный
вагон и проводили бессонную ночь,
ожидая грядущих неприятностей. И
тяжелые предчувствия их не
обманывали.
В большинстве случаев вы
получаете на станции назначения
тюк, который по весу точно
соответствует обозначенному в
багажной квитанции. Но уже внешний
вид упаковки повергает вас в
состояние глубокого уныния. Ибо
сдавали вы прямоугольную призму, а
выдают вам усеченный конус. После
вскрытия байдарочного тюка из него
сыплется множество деталей, ни одна
из которых по своим размерами не
превышает 3,5 сантиметра. Такого
эффекта нельзя было бы получить
даже с помощью крупнодиаметровой
шаровой мельницы. Но, по-видимому,
багажные вагоны в этом отношении
обладают какими-то скрытыми и
неизвестными нам возможностями.
В одном случае, правда, был выдан
тюк, размеры деталей которого не
уменьшились по сравнению с
исходными ни на миллиметр. Но каким-то,
опять-таки неизвестным, способом
все детали оказались
спрессованными, причем столь
монолитно, что места стыковки не
удалось рассмотреть даже в
микроскоп.
Находясь между Сциллой (железнодорожными
правилами) и Харибдой (несовершенством
багажного обслуживания), вы
вынуждены прибегнуть к хитрости.
Спасение в данном случае приносит
напечатанный на машинке текст
примерно следующего содержания: "Из
правил пассажирских и грузовых
перевозок ї 62, "г"... из числа
негабаритных грузов к провозу в
вагоне разрешаются: детские
коляски для двойняшек, сейфы с
документами (для лиц, предъявивших
удостоверение дипкурьеров) и
разборные байдарки типа "Таймень".
Этого короткого (обязательно
короткого!) текста бывает вполне
достаточно для укрощения самого
свирепого проводника. Да что там
проводника - перед ним сникали даже
видавшие виды усатые бригадиры! Ибо
все 197 пунктов "Правил",
подозреваем, не знает сам министр
путей сообщения.
Второе препятствие на
описываемом этапе преодолеть
значительно проще. Дело в том, что
вы, равномерно распределив груз
между положенными вам местами, с
ужасом убеждаетесь, что все купе
забито полностью, а в коридоре
осталось еще четыре тюка, которые
приткнуть положительно некуда. То,
что вы не помещаетесь, - это даже не
четверть беды. Худо то, что в каждом
из купе на своей нижней полке
должен ехать посторонний пассажир.
Даже толстовец в третьем
поколении, попав в подобную
ситуацию, запротестовал бы. Но
толстовцы, как известно, ныне не
встречаются.
Выход один: уложить на одну из
принадлежащих вам полок все вещи,
проходы загрузить байдарками
вровень с нижними полками, а самим
коротать ночь с товарищем на одной
полке валетом. Остальное зависит от
того, как быстро вы наладите с
вашими соседями взаимоотношения.
Если ваши соседи мужчины, это, как
правило, нетрудно. Если женщины, то
бог вам в помощь...
5-й этап: выгрузка из вагона. На
нужной вам станции, то есть там, где
река вплотную подходит к железной
дороге, поезд: а) либо не
останавливается вовсе, б) либо
стоит одну минуту.
В первом, в общем довольно
грустном, варианте вам остается
надеяться на слепой случай: корову,
удобно устроившуюся на путях как
раз в районе железнодорожного
моста через вашу речку, лопнувший
рельс либо на какое-нибудь, пусть
самое завалящее, чудо.
Во втором варианте все обстоит
много проще. Вы, правда, сильно
нервничаете и не меньше
шестнадцати раз бегаете к
проводнице, умоляя ее на нужной вам
станции Шамары выбросить красный
флаг и не сворачивать его до тех пор,
пока последний тюк не будет
выброшен из вагона. Вы клянетесь
задержать поезд не больше чем на
две минуты. А что такое нагнать две
минуты, когда поезд все равно
опаздывает на полтора часа?!
Но на станции Шамары происходит
что-то непонятное. Проводница
действительно выбрасывает красный
флаг и потрясает им столь
внушительно, что к вагону начинает
двигаться начальник станции,
заинтригованный случившимся. Но
проходит всего тридцать пять
секунд, и вы полной командой со
всеми тюками оказываетесь на
шамарской земле.
Потом вы с карандашом в руках
будете пытаться разгадать этот
феномен, но напрасно. Если
предположить, что на выгрузку
одного тюка необходима одна
секунда (время, как вы понимаете,
фантастически малое), все равно на
всю операцию потребовалось бы куда
больше одной минуты, не считая
времени на выход из вагона членов
экипажа и на возвращение Кока за
выпавшей в суматохе поварешкой. Но
факт остается фактом - тридцать
пять секунд и ни секундой больше!
6-й этап: доставка к реке. Этот
этап обычно не внушает опасений,
потому что в описании четко указано:
от железнодорожной станции до
речки - 250 метров. Эти 250 метров вы
намерены преодолеть за каких-нибудь
полчаса и поэтому смотрите в
будущее просветленно и радостно. И
зря, потому что потеря бдительности
никогда не проходит безнаказанно.
После первых же расспросов вы
убеждаетесь, что автор описания был
обут, видимо, в семимильные сапоги,
ибо посланный на разведку член
экипажа возвращается лишь через
два часа с грустным выражением лица
и с не менее грустным сообщением о
том, что до реки он так и не дошел.
Лазутчика подвергают
перекрестному допросу, лейтмотивом
которого является желание выяснить,
где он все-таки шатался и хорош ли
гуляш в станционной столовой.
Лазутчик твердо стоит на своем и
выставляет в качестве свидетелей
башмаки, к которым в удручающем
изобилии прилипла крутая глина.
Убедиться в правдивости
разведчика, увы, ничего не стоит.
Две-три беседы с местным населением,
и картина, описанная лазутчиком,
приобретает конкретные очертания:
до реки восемь километров, из них
дорогой шесть, а остальные два
километра - "так".
Спустя часа два вы, с трудом
сговорившись с владельцем выезда (телега,
запряженная кобылой, очень много
повидавшей и еще больше повозившей
на своем долгом веку), тащитесь по
дороге, которая судорожно и цепко
хватает колеса экипажа в свои
глиняные объятия, и с тоской
думаете: если это дорога, то что же
вас ожидает на двух километрах того,
что называется "так"?
Последние метры на пути к реке вы
продираетесь через заросли
напролом. И в тот самый миг, когда
вам хочется, бросив многопудовые
тюки на землю, отправиться обратно
на станцию и первым же поездом
уехать куда-нибудь подальше, вы
выходите на берег реки и - ах! -
замираете, забыв даже опустить
поклажу на песок. Ради одного этого
пейзажа стоило интриговать с
железнодорожным начальством,
пресмыкаться перед разгневанными
соседями по купе и тащить через
тайгу на вытянутых руках, словно
малое дитя, байдарку. Еще как стоило!
А ведь путешествие только
начинается!
7-й этап: возвращение. Дым
отечества, конечно, сладок и
приятен. И не нам вступать в спор с А.
С. Грибоедовым.
Но, согласитесь, дым туристского
костра не менее вкусен и отраден.
Поэтому возвращение домой окутано
элегической грустью. Грусть
грустью. Но все же строгих правил
возвращения следует
неукоснительно придерживаться.
Заповедь первая: лучше закончить
маршрут на самой захудалой
железнодорожной станции, лежащей
на самой заброшенной ветке, чем на
самом комфортабельном шоссе
союзного значения. Ибо поезда все
же ходят по расписанию и, каким бы
ни было настроение машиниста, вы
так или иначе (см. ї 62, "г" этой
главы) уедете. А заполучить машину (незагруженную)
на отдаленном участке шоссе - дело,
требующее вмешательства судьбы.
Заповедь вторая: вещи и
снаряжение могут быть уложены как
угодно - с любой степенью быстроты и
неряшливости (лучше минимальной).
Но байдарка должна быть вылизана,
вытерта, высушена и отполирована.
Иначе, ручаемся, на будущий сезон
она представит практический
интерес лишь для агента по сбору
вторичного сырья.
|
